Третий вызов: рынок труда и миграционная политика (В.В. Комаровский, 06.07.2015г.)

Третий вызов: рынок труда и миграционная политика

© 06.07.2015 Комаровский В.В.

В конце мая был опубликован потенциально существенный для понимания перспектив развития страны документ «Основные направления деятельности Правительства Российской Федерации на период до 2018 года (новая редакция)» (утв. Правительством РФ 14.05.2015)¹. Представляется, что определение вызовов, встающих перед страной и планируемых ответов на данные вызовы (особенно в разрезе конкретных мер реагирования) должно было бы вызвать гораздо больший интерес, чем данный документ породил.

Правительство определило три основных вызова, на которые ему придется отвечать в ближайшие три года. Это: (1) снижение глобального спроса на традиционные сырьевые товары; (2) геополитическое обострение, которое привело к повышению экономической и политической неопределенности, фактическому закрытию для большинства российских компаний доступа к заемному финансированию на зарубежных рынках, ограничениям на привлечение современных технологий из-за рубежа и (3) снижение численности населения в трудоспособном возрасте на фоне общей стабилизации демографической ситуации.²

Оставляя первые два вызова специалистам и обращаясь к третьему вызову, следует подчеркнуть, что с точки зрения перспектив отечественного рынка труда и трудовой миграции (прежде всего внешней), их роли в современном российском обществе данный пункт достаточно давно является предметом оживленных дискуссий. Это собственно и отразилось в используемой формулировке, объединяющей пессимистический и оптимистический взгляд на проблему.

Показательно, что для обоснования выбора «снижения численности трудоспособного населения» на роль одного из краеугольных вызовов выбраны такие аргументы как необходимость повышения гибкости рынка труда, снижение занятости в бюджетном секторе и компаниях с госучастием, эффективное привлечение иностранной рабочей силы, продление «активной трудовой деятельности» лиц пенсионного возраста.

Вряд ли является секретом, что за подобными ламентациями как «повышение гибкости рынка труда» обычно скрывается высвобождение избыточного (и не только) персонала, переход на временные/частичные формы занятости и т.п., «продление активной трудовой деятельности» – повышение пенсионного возраста и т.д. Европейский рынок труда наглядная тому иллюстрация. К подобного рода аргументации относится и следующий пассаж документа: «Реализация программ импортозамещения и модернизация экономики потребуют перераспределения занятости между видами экономической деятельности, секторами экономики и территориями».³

Собственно сами по себе, без учета реального контекста, данные меры не представляют ничего экстраординарного. Они широко используются в современной практике структурной трансформации рынков труда большинства развитых стран. Здесь важен контекст и предлагаемая система амортизаторов (программ) по снижению рисков роста безработицы и социальной напряженности. В противном случае разнонаправленные тренды по высвобождению избыточного персонала и параллельному использованию иностранцев для пополнения ряда профессиональных групп чреваты существенными социальными дисбалансами и проблемами.

В данной связи особое внимание следует обратить на приоритеты и меры, предполагаемые в качестве адекватного ответа на обозначенный в документе третий вызов.

Выделены следующие направления:

• продолжение работы по развитию профессиональных квалификаций
• создание условий для повышения внутренней трудовой мобильности
• стимулирование миграции высококвалифицированных специалистов имеющих «особо востребованные на российском рынке труда профессий и специальности»

Последний пункт в силу каких-то соображений оказался наиболее развернутым и конкретизированным.

Поставленная цель – улучшение обеспечения российской экономики востребованными высококвалифицированными специалистами, средства ее достижения:

• модернизации институтов разрешения на временное проживание и вида на жительство, создания балльной системы отбора мигрантов
• содействия миграции в Российскую Федерацию с целью получения образования и академической мобильности
• реализации программ целевого привлечения иностранных граждан, в том числе предпринимателей, инвесторов, высококвалифицированных специалистов, а также выпускников российских профессиональных образовательных организаций и образовательных организаций высшего образования на основе предоставления вида на жительство⁴

В мировой практике организации привлечения и отбора временных и постоянных трудовых мигрантов сформировался достаточно широкий набор инструментов и механизмов отбора иностранной рабочей силы необходимого качества и количества на основе программно-целевого планирования потоков мигрантов. И в современных сложных условиях проблема отбора и главное отсева ставится все более жестко.

Программно-целевой подход к трудовой миграции позволяет достаточно гибко реагировать на изменение внутренней экономической конъюнктуры и ситуации на рынке труда. Однако он предполагает и соответствующую систему институтов контроля, отбора и отсева. Не случайно в подавляющем большинстве основных принимающих стран проведены или осуществляются кардинальные изменения систем иммиграционного отбора, их переориентация на привлечение высококвалифицированных кадров, исследователей и ученых.

Студенческая/образовательная миграция для ряда стран превращается в важную и высокодоходную отрасль экономики, не говоря уже о превращении в надежный источник необходимых кадров.

С этой точки зрения расстановка приоритетов миграционного ответа на третий вызов представляется недостаточной и неадекватной. Особое удивление вызывает вынос на передний план достаточно технических вопросов совершенствования системы разрешений на пребывание и проживание (РВП и ВНЖ) и тем более их увязка с формированием бальной системы отбора мигрантов.

Если подразумевается еще один дополнительный фильтр для получения того или иного разрешения, то это практическая административная процедура не заслуживающая отведенного ей места. Если же это отголоски прошедшей западной моды начала двухтысячных годов на Points Based Systems (PBS/ПБС), то в этом случае проблема заслуживает некоторого пояснения.

Практика основных принимающих стран показала, что не следует рассматривать бальные системы как что-то самостоятельное, призванное разрешить множественные проблемы иммиграции и иммиграционного отбора, и прежде всего трудовой (в т.ч. временной) миграции. ПБС – достаточно эффективный инструмент предварительного отсева претендентов по набору критериев, которым присваивается определенное число баллов для получения проходного балла (возраст, образование, знание языка, опыт и квалификация и ряд других).

Инструментальность ПБС вытекает из подвижности числа используемых критериев, присваиваемого им удельного веса в общей сумме баллов, которые следует набрать претенденту на въезд в страну. В зависимости от текущих представлений о целях и задачах отбора претендентов на первый план могут выдвигаться критерии либо возраста, либо образования, либо профессиональной принадлежности и уровня квалификации.^[1]

Ранее в литературе данный инструмент рассматривался как краеугольный камень «демографического» потока привлечения молодых и перспективных иммигрантов и противопоставлялся схемам удовлетворения текущих потребностей бизнеса.

Однако изменение мировой конъюнктуры, соответствующие изменения спроса и предложения рабочей силы, избыточное давление нелегальной иммиграции и рост числа беженцев кардинально меняют политику на национальных рынках труда, приоритеты и принципы иммиграционного отбора и отсева востребованных претендентов. Все больший акцент делается на привлечение именно высококвалифицированных специалистов и противодействие нелегальной миграции.

В соответствии с данными изменениями все заметнее становится роль тех или иных инструментов иммиграционной политики (прежде всего — отбора и отсева претендентов), их реальная значимость, эффективность применения в тех или иных условиях. Приходится обращать внимание на достаточно тривиальные вещи: эффективность использования того или иного набора инструментов регулирования прежде всего зависит от системности подхода, комплексности использования и адекватности реальным потребностям экономики конкретной страны в конкретный период развития.

С этой точки зрения ПБС, как первичный фильтр отсева ненужных претендентов для России не очень и актуален, т.к. вряд ли применим к безвизовому потоку трудовых мигрантов — держателей патента. Имеет смысл использовать данный фильтр только для регулирования больших потоков «абитуриентов», стремящихся попасть в страну. Пока для нашей страны это не самая актуальная проблема (для визовых иностранцев).

Собственно феномену бальной системы уделено такое внимание именно с точки зрения адекватности целеполагания, выбора эффективных инструментов иммиграционной политики на ближайшие три года. Пока при знакомстве с основными направлениями деятельности правительства в сфере миграционного ответа на третий вызов возникает масса как общих, так и конкретных вопросов. Текущая иммиграционная политика страны, похоже, все дальше отходит от использования принципов планирования на основе прогнозных оценок спроса на иностранную рабочую силу, все явственнее ориентируется на систему реагирования на внешнее предложение, что предполагает формирование обеспечительных мер предотвращения противоправных действий мигрантов и работодателей за счет повышения ответственности нарушителей соответствующих правовых норм.

Представляется, что собственно недостаточность адекватности определения вызовов и еще в большей мере предполагаемых мер реагирования и определили незаметность данного, в чем-то программного, документа для серьезного обсуждения.

В заключении – большая цитата из документа, дающая некоторые основания надеяться на формулирование более четких приоритетов и механизмов их достижения по всем реальным вызовам, встающим перед страной:

«Соотношение приоритетов социально-экономического развития и бюджетной политики будет опираться на институт государственных программ Российской Федерации. Программная часть проекта федерального бюджета будет формироваться на основе проектов государственных программ Российской Федерации. При этом бюджетные решения о постатейном распределении средств предполагается обосновывать сравнительным анализом конечных общественно значимых показателей и результативности использования ресурсов.

Полный переход на программно-целевой принцип формирования бюджета исключит возможность проведения секвестра по формальному признаку. Планирование бюджетных ассигнований на реализацию государственных программ Российской Федерации будет осуществляться с учетом результатов их реализации за предыдущий год, а также в тесной увязке с целевыми индикаторами и показателями, характеризующими достижение поставленных целей указанных государственных программ».<sup>5

[1]</sup> Например: Papademetriou Demetrios G. and Madeleine Sumption (2011) Rethinking Points systems and Employer-selected Immigration, Migration Policy Institute;
Points-Based Immigration Systems. Australia • Canada • United Kingdom (March 2013)

¹ www.consultant.ru, дата сохранения: 25.05.2015.
² Там же, сс.2-3.
³ Там же, с.8.
⁴ Там же, с.9.
⁵ Там же, с.18.